Мортимер снова кивнул и затем добавил:

— На самом деле, нанос сделал гораздо больше, чем восстанавливает и регенерирует. Они держат своих хозяев на пике здоровья. Даже лучше, чем пик. Мы сильнее и быстрее, чем смертные.

Сэм вспомнила, как он поднял ее и понесся прочь от медведя в лесу. Кивнув, она продолжила перечислять то, что узнала,

— Ваши ученые испытывали эти нанос на нескольких ваших людях, прежде чем поняли, что, поскольку человеческий организм нуждается в постоянном ремонте, нанос никогда не умрут и не распадутся, и всегда будут заняты работой, сохраняя твой народ здоровым и пригодным для жизни… — она сделала паузу и спросила, — Как долго?

— Как долго?

— Как долго это длится? — пояснила она. — Как долго вы будете оставаться молодыми и здоровыми? Пока вы не состаритесь и не умрете от старости во сне?

— Эээ… — Мортимер поджал губы. — Ну, мы действительно не стареем.

— Ты не состаришься, — отозвалась она слабым голосом.

Мортимер покачал головой.

— Старение рассматривается как повреждение, поэтому нанос ремонтирует клетки и поддерживает тело молодым и здоровым.

Ее глаза расширились и она недоверчиво спросила снова,

— И как долго?

— Ну, у всех по разному, конечно. Нанос не может предотвратить от несчастных случаев. Если один из нас обезглавлен, или сгорел в пожаре… — он пожал плечами. — Мы умрем.

— Верно, но если не случится аварии или сожжение до смерти… как долго вы будете оставаться в форме, здоровыми и молодыми? — спросила мрачно Сэм.

— Никто не знает ответ, — признался Мортимер.

— Никто не знает, — сказала она медленно, ее рот недовольно сжался. — Тогда сколько лет самому старейшему бессмертному?

— Старейшему? — Он резко повернулся и взглянул в даль, выглядя встревоженным. — Я думаю, самый старый, которого я знаю, это мой босс, Люциан.

— И сколько ему лет?

— Я не уверен. Он родился в Атлантиде до падения, но я не знаю точный год. Он…

— Родился в Атлантиде? — вскрикнула Сэм. — Атлантида пала…когда? Пару тысяч лет назад?

— Где-то так, — пробормотал Мортимер.

— И он выглядит таким же молодым, как ты? — спросила она с ужасом.

— В значительной степени. Мы все выглядим примерно на двадцать пять-тридцать.

Сэм снова откинулась на спинку стула, когда пыталась принять это, а потом резко посмотрела на него, поскольку внезапно на ум ей пришел вопрос.

— Сколько тебе лет?

— Мне? — спросил он, скривившись.

— Да. Тебе не пару тысяч лет, не так ли?

— Нет, нет, — заверил он ее быстро, и как только Сэм начала расслабляться, он добавил, — Я родился только в 1210.

Воздух вышел из нее со свистом, а затем она всосала его обратно, задыхаясь,

— Тебе восемьсот лет!

— Приблизительно, — признался он извиняющимся тоном.

— Но, что…Я… Ты мог бы быть с моей бабушкой. Моей прабабушкой даже.

— Маловероятно, — заверил ее Мортимер, а затем добавил криво. — Я потерял интерес к женщинам несколько веков назад.

Ее брови поднялись и она отрезала,

— Ты обманул меня событиями прошлой ночи. Если это незаинтересованность, то я не хотела бы видеть, то что интересует Ваших людей. Ты, наверное, покалечил бы меня, если бы тебе было интересно.

— Ох, ну, в общем, я имел в виду, у меня не было интереса к другим женщинам; я интересуюсь тобой, — пояснил он, а затем добавил: — потому что ты моя вторая половинка.

Когда она уставилась на него, Мортимер объяснил,

— Я могу прочитать мысли большинства женщин, и также я могу управлять ими. Это не очень весело. Тебе не нужно догадываться, что им нравится, ты просто берешь это из их голов. Тебе не приходиться общаться с ними; проще всего прочитать их мысли. Что касается секса… — он сделал паузу и скривился, а потом сказал: — Ну, откровенно говоря, ты мог бы также просто помастурбировать, потому что сам того не желая, ты будешь делать все, что им хочется. Секс, как и кормление, является достаточно интимным процессом, поэтому наше сознание инстинктивно берет его под свой контроль.

Мортимер протянул к ней руку и посмотрел в глаза, когда сказал,

— Но ты другая. Ни о чем подобном с тобой мне не следует беспокоиться. Я не могу читать или контролировать твой ум.

Сэм вздохнула. Он выглядел и звучал искренне, и часть ее хотела броситься ему на шею и обнять его, но у нее все еще было так много вопросов. Морщась, она вытащила свою руку и сказала:

— Я еще не все понимаю. Итак, откуда берутся клыки и проблема с потреблением крови?

— О. — Мортимер поморщился. — Ну, нанос используют кровь для топлива, а также для ремонта и регенерации и так далее, но они используют слишком много крови, наши тела не справляются с такой выработкой. Это вынуждает нас искать больше крови, — пояснил он. — Это не было бы проблемой, если бы нанос деактивировались и сломались бы, как от них этого ожидали после того, как они закончат свой ремонт. Но ученые не учли, что организм постоянно нуждается в ремонте.

— Нуждается? — спросила она с удивлением.

— Конечно. Солнечный свет повреждает тело, как и экологические факторы, и продукты которые мы едим или пьем. Даже простое течением времени повреждает тело. Пока мы сидим здесь твои клетки стареют, рушатся и умирают, медленно, одна за другой. Тело никогда не бывает без чего-то, что не нуждается в ремонте.

— Поэтому нанос никогда не отключаются и не распадаются, — поняла она.

Он покачал головой.

— А клыки?

— Когда нанос впервые были созданы, людям, которым их вкололи, им делали ежедневные переливания крови, чтобы сдержать нанос от нападения на органы хозяина в поисках крови. Но когда Атлантида пала, те, кто выжил, оказались в бедственном положении в мире, который был далеко не столь продвинут, как Атлантида. Нет врачей, или банков крови и доноров.

Сэм кивнул, представляя, как это ужасно должно было быть. Это похоже было бы, как если бы ее вдруг сейчас отправили в Средневековье, только с медицинской проблемой. Она не могла себе это представить.

— Что они сделали?

— Некоторые люди умерли страшной, мучительной смертью, когда нанос атаковали их тела, разъедая их органы в поисках крови. Другие…

— Что другие? — спросила она, когда он заколебался, зная, что ей не понравиться то, что он поведает.

— Некоторые стали палачами, убивали смертных, сливая их кровь в миски или ведра, а затем пили ее, чтобы выжить. Этим временим наш народ не гордиться, — к несчастью признался он, но потом быстро сказал, — но нанос эволюционировали. Они были запрограммированы держать их хозяинов живыми и поэтому физически их изменили, чтобы помочь в новых условиях. Например, наши люди…понимая, что солнечный свет повреждает кожу…избегали его как можно дольше и стали передвигаться в основном ночью, так чтобы они должны были употребить как можно меньше крови. В ответ на это нанос изменили наши глаза, позволяя лучше видеть ночью. — Он замолчал и заколебался, прежде чем признаться: — они также изменили зубы, в качестве средства для получения крови.

Сэм закрыла глаза. Он сказал, что они не кусают людей, а питаются кровью из банков крови. Конечно, это вполне может быть правдой, но первый банк крови был учрежден лишь в 1930-е годы. До этого они должны были получать кровь альтернативным путем… питаясь смертными.

Дракула действительно существовал, поняла Сэм. Просто в действительности он был результатом науки, а не проклятия, и он не был нежитью, ну у него все еще была душа. Иисус, внезапно поняла она, мужчине, которого она любила было восемьсот лет.

Сэм напряглась. Она любила его? Конечно она любила. Это было так похоже на нее. Влюбиться в симпатичного вокалиста не слишком успешной группы, а он оказался вампиром. Идеально, подумала она, а затем нахмурилась, она вспомнила, что он не был в группе.

— Так ты охотишься на вампиров Изгоев для Совета вампиров, — вспомнила она.

— Ну, они называются Советом, а не советом вампиров, — сказал он, в его взгляде была боль.